Соловецкие острова, велопоход сентябрь 2007г.

      Рассказ-описание путешествия на Соловецкие острова
      сообщества нигилистов Club72 или модель велопохода
      "как ходить не надо", может быть рекомендована в виде
      ознакомительного чтения лицам принимавшим непосредственное
      участие в описанных событиях. Не рекомендуется к
      прочтению их близким, родственникам и друзьям.
      Категорически не рекомендуется читать, давать сылки
      на данный контент подчиненным, начальникам, партнерам
      по бизнесу, рекрутинговым агентствам.События и факты
      в тексте не искажены больным вымыслом автора, все
      совпадения с реальными персонажами возможны,
      характеристики предельно точны и проверены годами
      дружеских отношений. (для внутреннего пользования)

 Пройти и проехать сотню-другую километров интересных дорог и троп, испачкать себя грязью,  голодом, холодом и нетронутыми пейзажами стоит многого, потому как гораздо интересней путешествовать, получая свежевыжатое удовольствие со вкусом легкого (по прогнозам, совсем легкого) экстрима под соусом многолетней дружбы. Открыть в себе скрытые резервы алчности, постигнуть, такое важное в далёком путешествии, "чувство локтя" на собственном затылке.

Oпус посвящается Георгию Джавахишвили.

Гоша

    Он смотрел и смотрел на рюкзак, но его глаза ничего не видели. В этот момент Гоша был далеко, гораздо дальше винно-водочной палитры магазина. Он отключился ещё тогда, у касс Ленинградского вокзала, когда ему внезапно продали билет на поезд до Кеми, билет "в велопоход". В детстве Георгию (у Гоши тоже было детство) случалось терпеть обиды - его не пускали гулять далеко от дома в силу возраста и неубедительных доводов - в этот раз пулемет расстрельных фраз для кассирши был на взводе. Товарищи "по оружию" серьёзно готовились "пробить" билеты "не резиденту" страны - касса выбиралась исключительно по половому признаку с ярко выраженным либидо. В авангарде шли паспорта ярых россиян с великодержавным настроем. Весь расчёт строился на внимании билитёрши к оформлению велосипедов, тогда как их владельцев не стоило пускать ближе, чем на сто метров к поездам дальнего следования Ленинградского вокзала, именно на таком расстоянии можно приобрести достаточное количество алкоголя для многочасовой очереди. К деньга-билетному обмену появился Дима в очередной раз демонстрируя отличное владение “халявного проскока”.

Р Ж Д

    Дорога до Кеми заняла двадцать четыре часа тринадцать минут и ни одной трезвой секунды. В Петрозаводске друзья совершили системную ошибку - взяли два ящика пива после чего 20-ти минутная стоянка в Кеми в час ночи на безликом полустанке  обернулась настоящим пьяным бредом. Во время стоянки очень весёлый Запесков припомнил, что расквартировался пятью вагонами раньше и, спотыкаясь, отбыл искать свой велобагаж. Сексуальная проводница, не на шутку переживавшая за невменяемую компанию, конфликтовавшую за последние шесть часов не только с пьяными пассажирками, но и между собой, наотрез отказалась оставлять номер телефона Георгу и под занавес обнаружила Юрана, одичавшего за несколько часов, в туалете с мутным желудком. Не менее трезвому Андрею никак не удавалось запаковать оставшийся алкоголь в рюкзаки. Вечная дилема "где удобней пить в купе или в плацкарте?" осталась в прошлом и плавно перетекла в "как выгрузиться, не оставив Мишу в соседнем вагоне?"
    Цель путешествия, как обычно, заключалась в главном - увидеть максимальное количество интересных мест при стопроцентном отсутствии аборигенов,  не пройдя при этом ни одной дорогой дважды, благо круговая колея на острове присутствовала. Но, соотнесся предполагаемый масштаб с реальным, Юран впал в отупение прямо перед, встречающей всех у причала, подробной картой Соловецких островов.
    - Каким образом мы за НЕДЕЛЮ проедем сто километров, если здесь и пятидесяти нет? - болела голова идеолога путешествия. Как натянуть двухдневный маршрут на неделю знали все, кроме Человека-легких-путей-себе-на-жопу-не-искавшего. И особенное представление на этот случай имел Миша Запесков.

Отступление №1 Михаил Евгеньевич Запесков (такого-то года рождения, холост, имеет  вредные привычки), присоединился к походной компании в самый последний момент - кто-то на работе внезапно выздоровел и у Миши появился отпуск, не использовать который все равно, что бросить пить перед входом в бар. В путешествие по Соловецким островам Миша решил идти пешком, на зло своим друзьям и на благо своему артриту. Он так и стоял на вокзале с одним рюкзаком пока ему насильно не привезли велосипед и пару бутылок пива для смелости. Друзья привыкли к лениво-латентному "застою" Миши и, находясь в состоянии физического присутствия, "фразатолкатель в юные умы" умудрился пройти весь маршрут астрально, тенью, не потревожив показатель средней скорости на пути. Он катил на велосипеде потому что на нем сидел и не катил, когда товарищи останавливались на фотосессии или ложились спать. Тело Запескова держалось в седле само-собой, вяло покачиваясь на корнях и колдобинах и почти не отставало от пелотона, благодаря попутным ветрам, но чаще - стертым тормозным колодкам. Временами Миха просыпался и нечленораздельно задавал вопросы, его никто не понимал и он снова впадал в дрёму. Из-за отсутствующих тормозов Миша часто догонял и обгонял Гошу, что насыщало его путешествие впечатлениями и экстримом, так как Гастроном-байкер весил, как три Запескова.

Утро на острове

К первой соловецкой ночёвке алкоголь и холод растащили друзей по углам, далеко не  теплым, мокрым и голодным. В посталкогольный озноб бросало всех, не дрожал только Георг и хитрый пушистый лис. Лис   подъедал за туристами и не "парился по жизни", шерсть лоснилась теплом, не прокусывалась комарами и вызывала нездоровый интерес у всех компаний к которым он смело выходил, сверкая в ночи голодными глазами..
..испытывая сильнейший граунд-эффект, голова Георгия Джавахишвили оторвалась от спальника.
    - обещаю, что не буду кляузничать! - как клятва вертелось в голове, - с чего бы? - подумал Гоша и пукнул. На самом деле он не любил делать это громко, как демонстративно учил Андрей, но увидев сладко сипящего Димона, уткнувшего нос в его теплую филейную часть, не стал лишний раз "светиться". Димон ещё в Москве, покупая самый теплый спальник с нижней границей в -7 градусов цельсия, очень волновался за предстоящие ночевки в палатке, поэтому ложился спать исключительно между телом Гастроном-байкера и костлявым Мишей. Если с "моржовыми запасами" Георга было всё понятно, то от костей Миши веяло холодом и, особенным, утренним голодом.
    - интересно, как он не замерзает ночами? - переживал за друга Человек-ищу-место-по-теплее-интим-предлагать-много, сильнее вжимаясь в безмерное тело самопередвижной грелки имени Гоши.
    - Не-пе-ре-жи-вай Димон! - снова и снова тихо "прогревал" палатку Георг.

    -..точно, похмелья нет - Дрон открыл глаза, но ничего не увидел - опух неверно,  надо заваркой умыться. - и, расстегнув при помощи ударного междометия змейку выхода, вывалился в пасмурное утро Соловков готовить любимую кашу.
 К стоунхеджу подошли вчерашние собутыльники и, с интересом разглядывая снаряжение велопутешествующих, поинтересовались предстоящим маршрутом. Дружная компания из Мурманска, согревшая друзей костром в первую соловецкую ночь, праздновала на острове день рожденья. К одиннадцати утра рюкзаки были упакованы и все ждали появление комендантши с неоплаченной платёжкой за лагерь и дрова, которые никто даже не пытался разжечь, но менее горелыми они от этого не выглядели. Решить вопрос на больную голову непредставлялось возможным и друзья покатили в магазин, пятый раз за неполные сутки пребывания на острове.
    - это провал, провал "автономного плавания" - сокрушался Юран.
На этот раз алкоголь (ударение на "а"- Алкоголь) решили не брать и, отстояв очередь из опохмеляющихся монастырских послушников, общество трезвости "стеклянный глаз" приобрело буханку черного хлеба и две бутылки водки с сорокадвухградусной настойкой в придачу на случай падения с велосипеда.

Доброта

    Юран крутил педали и был абсолютно счастлив. Неизмеримо счастлив! Его состояние  "абстрактной пятки" ничто не могло потревожить: ни, грозящие оторваться на спусках, лямки рюкзака, ни отсутствующие шарики в подшипнике втулки колеса, ни зашкаливающее количество "косяков" оставшихся в Москве после внепланового отъезда. Велофанатик постоянно о чем-то думал, но что находилось в голове Юрана не было известно даже ему. В первый день путешествия седло отбило простату и это его слегка тревожило, но Юра не был излишне раздражительным, когда крутил педали и за это друзья были ему благодарны. Юрану вообще можно было доплачивать за пару минут тишины, если бы он не научился молчать ехидно, молчать тяжело или молчать назло. А ещё Юра был добрый.
 Да, таким дружным составом друзья никогда не путешествовали. Достоинства одних членов команды являлись продолжением, а иной раз порождением недостатков других и наоборот - нежелание вкалывать одних с лихвой компенсировалось "движухой" других.

Потерянный

    Нет, конечно, тормозить эффектно Георг умел, об этом  могла поведать вмятина на дверях "газели", припаркованной на Рязанском проспекте и мышечная память глазного яблока Джавахишвили, но за всё время пути друзей лишь раз обогнала "шиншига" и именно в этот момент Георгий Константинович потерялся.
    - кто шел последним? - спросил Юран зачехляя видеокамеру. Дрон безучастно посмотрел на Диму. Димон, протирая красные обода своего собственноручно собранного вела, разглядел спящего на велосипеде Миху и разбудил его метким броском пустой пивной банки в которую уже собирался отлить Юран.

Отступление №2 Здесь надо заметить, что Юрана, даже в самых глухих местах, куда забирался его безразмерный мочевой пузырь, не покидала привычка наполнять всевозможные емкости теплой жидкостью. Друзья не возражали, а наоборот, после случая с фонтаном на Пушкинском бульваре, когда, за невозможностью пополнить гидросооружение влагой, Юра попытался насрать в фонтан, всячески поддерживали мокрое хобби друга.

Выйдя на время из состояния дрейфа, Михаил Евгеньевич ответственно произнёс: “Гоша!”. Миша произносил его имя, словно убеждая себя в том, что речь идет именно о Георге, выкрикивая "Го" и традиционно зажевывая "ша" – “катил впереди меня, сразу за Димоном!”.
Телефоны в этом месте не ловили сеть, обе рации находились у Дрона, а следов протектора хорошо знакомого Giant'а в радиусе двух километров не наблюдалось..
Георгий нашёлся сам. Обнаружив свою пропажу в пяти километрах от поворота, куда свернула основная четвёрка, навигационный мозг Георгия Константиновича Джавахишвили вернулся на исходную точку маршрута и как следует разогнался, а так как дорога к Секирной горе была одна, то объявиться в ожидающей его "дружеской" среде было делом времени и грамотного каденса.

Окопы Юнгов.

    От озера Георг вернулся с полными tatonkaвскими бидонами, мокрым мобильником и расстроенным видом. Звонил друг по очень важному делу, которое решается прямо на скользких камнях одного из сотен соловецких озер в час ночи.
    - наверно ему стыдно, что не может перезвонить - прощупал почву Миша,
    - Гоша, это человек которому никогда не стыдно - добавил Юра.
Действительно, Гоша, оставаясь человеком большой совести почему-то избегал проявления чувства стыда.
    - Этой наглой роже лучше всего удаётся позиция "мне все должны" - тихо, но членораздельно подытожил Андрей.
В общее деградирующее состояние Георга вернул Димон. Он, по старой хохляцкой привычке, заломил товарищу цену на ай-ти услугу за пару месяцев до экспедиции на Соловки, в чем и был подвергнут решительной обструкции прямо у костра в окопах Юнгов. Страсти накалились посильнее выкипающего алюминиевого чайника, однако римейк мордобития в тамбуре поезда №016 Москва-Мурманск "Колесниченко v.s. Запесков" решили перенести на обратный путь и конфликт плавно перетек в вопрос: «кто завтра едет за водкой?» Гоша «кипел» и Дрон с Михой решили перенести эту страсть на «за-алкогольные» 25 километров, а в тренеры выделить Димона, благо обоим казалось подозрительно мало одного бутыль-в-рота на оставшиеся 35 километров «кругосоловетки». Трезвое утро, а на Соловецких островах, как ни набирайся - утро пробивало своей трезвостью, изменило планы. Разглядывая поутру, как старательно Юран закапывает в "окопах" булыжник, вынутый из стены Соловецкого монастыря, Дрон ясно осознал, что детство могло быть гораздо интереснее, если бы отца отправили служить в Мурманск, а не в Каракумы.

Коллективный разум.

    Дорога разделилась: прямо - грунтовкой на полуостров; направо - тропой, которая растворилась в болоте. GPS грешил, упорно позиционируясь в Белом море, и предоставлял возможность поработать головой в её пятикратном исполнении.
Первое настоящее испытание Коллективного Разума квинтетом АндрейГошаДимаМишаЮра удалось провести в два этапа. (в данном случае количество этапов прямо-пропорционально количеству тупизмов) ГошаДимаЮра через полчаса случайно встретились в лесу с АндреемМишей и на этом первый этап благополучно завершился. На радостях сразу перешли ко второму этапу, предварительно разделив по группам рации и назначив Гошу связным.

Отступление №3. Назначать Гошу связным, главным по колбасе, ответственным за питьевую воду, Начальником Похода и т.д. друзьям начинало нравиться. Георгий Константинович, впервые после восьмилетнего перерыва составил друзьям компанию в путешествии со спальными принадлежностями и ему это очень, о-очень нравилось, нет, не так - его просто распирало от гордости, перло от самого себя, от того, что ему продали билет не только «туда», но и «обратно», от велосипеда, сравнимого по весу с обкаканым детским самокатом, от первого, за трудовую пятилетку, отпуска, от лучшего на данный момент походного велорюкзака в который к началу первого велодня в придачу к московскому гастроному разместилась пара местных пивных магазинов. Оказавшись в состоянии "на марше" Георг "завис" окончательно и друзья оставили все попытки его "перезагрузить".

    В последующем временном континиуме консистенция веломозгов на квадратный метр требует детального моделирования данной ситуации для исключения в дальнейшем тождественных вредоносных тенденций ведущих к подрыву аморального климата в коллективе.
    Обе поисковые бригады ничего не нашли за исключением пары охотничьих троп да разбросанных бревен, некогда существовавшей переправы из которых Юран вынул очередной ржавый гвоздь и засунул в рюкзак. Теоретически, через болото в районе бывшей переправы можно было перенести велосипеды, привязав их к спине и проползя на четвереньках пару-тройку метров скользкими бревнами. В реальности для минимизации теплопотерь один из друзей назначался "моржом" и, с надутыми гермопакетами-буями, отпускался в плавание. Гоша отказался совершить геройский поступок и обе группы пошли лесами да болотами..
Еще пару часов мытарств и наступление "момента истины" казалось неотвратимым – велоквинтет выбрал запас психоустойчивости, сознание переполнилось ядом дружбы, притворство, бравада, лихость, задор – всё сошло на нет. Все готовились пересраться друг с другом оптом и с каждым в отдельности, но лениво, в надцатый раз углядев в карте болото, остатки еще дружной компании повернули обратно к развилке. Главная дорога вела на полуостров с очередным “Амбаром валунным” 18 века и инквизиторским устройством для сушки водорослей. Но вся "изюминка" полуострова заключалась в том, что по дороге назад (с полуострова ) открывался вид на колею проходящую по дну небольшой бухты слева по движению, именно той дороги, на поиски которой потратили три часа. По дну ездили на джипах и шиншигах, а велосипеды, не замочив ноги, удалось провести по илистому берегу и успеть до темноты пробить десяток километров великолепной пляжной грунтовки.
    - Мих, разберись с костром, Гош - вода на тебе, Дрон - заканчиваешь с палаткой, Димон, освободился? - нарежь хлеб. - распизделся Юран - а сам чайком-кофейком займусь.
Вскоре из воронки, в которой на побережье разводили костер собиратели ламинарий ( йодосодержащих водорослей ) пошел дым в перемежку с матом и показался довольный Миша - сухие дрова были любезно сложены рядом с кострищем последним посетителем воронки. Георг вернулся с водой, которую отфильтровали прокаленным песком и поставили кипятить. Дрон открыл шпроты, Гоша открыл рюкзак, Юран открыл рот, рука Димона судорожно дернулась и отрезала последнюю горбуху. Кусков хлеба получилось на один больше.
    - Ты не можешь нарезать по два куска на рыло? - озаботился Юран
    - Могу - перепрятывая в желудок горбуху заявил Димон.
Побережье в месте третьей ночевки покрывала "матрасная" растительность, плотная, мягкая для ног, и настолько удобная, что друзья завалились прямо на нее закусывать чай рыбными бутербродами.
    - Гошь, а ты случаем за водкой не сгоняешь? - начал было издалека Миха.
Георг еще к предыдущей ночевке перестал реагировать на глумеж друзей и злобно посмотрел на Мишу. Возникла редкая тяжелая пауза. Затянувшееся молчание нарушали редкие глотки чая, да вечно варящийся, Димин рис.

Отступление №4 Димон весь велопоход очень хотел есть, очень-очень, как впрочем и все остальные, но на физиологическую потребность Диминого желудка накладывался психологический голод вечносомневающегося разума.
    - Еды у меня достаточно - рассуждал Димон - крупы и консерв на оставшуюся дорогу хватит. Доем рис - велосумка полегчает.
Но общая еда, которая закупалась на всех и подлежала каждодневному дележу по весу и калорийности казалась вкуснее. И вообще, складывалось впечатление, что Диму хотят жестоко обмануть в самой святой для него теме - теме полного желудка, теме ЕДЫ. Великая фраза единственного мужа среди друзей: "Нет, Я есть не буду, Я есть не хочу" вызывала нервный тик у Андрея, презрительный взгляд у Георга, неконтролируемый спазматический смешок у Миши и тихую истерику у Юрана. В результате Человек-едите-свое-масло-сами поглощал всё. Что именно не хочет есть Дима, и как он это есть не будет бурно обсуждалось на предпоходных встречах в барах, но единого мнения по этому поводу не было, поэтому во избежание голодных бунтов решено было рекомендовать Дмитрию заодно с Георгием "раздельное питание".

Пацифистский мозг Миши не хотел воспринимать очевидное - три пустые поллитровки венчали гору мусора от которого друзья очистили предыдущую стоянку, но больше алкоголя не было. Георг, по-привычке копаясь в своем гастраномическом рюкзаке, внезапно вынул пакет с красной рябиной, собранной по дороге. Друзья оживились. Андрей подкинул дров в костер, Мишаня достал кастрюлю, Юран попробовал рябину на вкус, Дима перестал жевать. Перегонять свежесобранную рябину, через, прихваченную с собой, запасную гидролинию тормозов было бОльшей глупостью, чем прокатиться обратно до магазина за водкой и алкобайкеры решили сварить компот.

День последний, банный.

    С момента открытия туристического сезона снять хибарку на острове не составляло проблемы, чем охотно пользовались попадавшиеся на пути велотуристы-дневники. Грязные, как собаки после охоты на енотов-полоскунов, друзья-носки-пять-дней-мариновавшие в предпоследний день пребывания на Большом Соловецком острове по привычке разминались пивом у градообразующего магазина.
    - Может баньку на ночь? - потревожил общественное сознание под вывеской "сон олигофрена" Георг. Миша одарил Гошу фирменной улыбкой и открыл было рот, чтобы произнести что-то умное.
    - Давайте! - выпалил Димон опережая мысля-толкателя - Только "у меня нет денег". - своей второй великой фразой подытожил он, входя в вечное противоречие меж левым и правым полушариями своего мозга.
Дрон озвучивал эту идею ещё в Москве, поэтому посмотрел на Гошу, как на дебила. Юран был настолько "за", что ради разнообразия решил промолчать. Садиться на обратный поезд чушками никому не хотелось и всем бомжатником решили посетить баню, а перед этим "разместиться в номерах".
Дверь усталого деревянного домика в поздне-советском стиле открыла женщина с подозрительной улыбкой не первой свежести:
    - Сезон закрылся и жильё на сутки вам никто не сдаст - недоверчиво рассматривая пятерых грязных мужиков с горделиво-наглыми рожами, начала торг она.
    - Нас устроит сухой пол с крышей на ближайшие двенадцать часов - спокойно произнёс Андрей. Так за пятьсот рублей у друзей появилась ночлежка с горячим чаем, печкой и котом в придачу. Кот втирался в доверие ко всем постояльцам, но мудрее от этого не становился.
"Какой добрый и пушистый кот!" - метко обоссав ласковое животное, подумал Юран.     - Смотри! Теплый котяра! - обрадовался Андрей и взял кота на руки.
    - Не, неудачная грелка - выразил сомнение Говорящий-мочевой-пузырь.
    - Он что, обоссался!? - принюхался Дрон.
    - Скорее его.. - многозначительно произнес Дима.
Андрей посмотрел на сочуствующее лицо брата: - Кретин, бля. - и, с досадой выбрасывая кота в окно, добавил: - Сейчас бы задницы отогрели.
В окне появилось доброе лицо Гоши и неторопливо с выражением человека узнавшего очень важную тайну, произнесло: - Хозяйка попросила пару камней к фундаменту прикатить, что бы ее домашний любимец на улицу через дыры случайно не попал, а она за нас словечко местной баньщице замолвит.
    На поиск "настоящей соловецкой бани" с "последним прыжком в ледяное озеро" друзья разбрелись по острову в противоположных направлениях. Из дворика дома у пирса, куда занесло Юрана, выскочила эффектнадцатилетняя девушка на велосипеде "Кама" в ярком макияже, миниюбке и туфлях в дождь!
    - Хрена лысого! - Юран, слегка удивившись, отметил неудобную передачу для вкручивания в горку и в замешательстве спросил про баню, не задумываясь о педофильной двусмысленности вопроса. Шторка в окне дома слегка шевельнулась и воспаленный мозг человека, не видевшего за последние семь дней ничего слаще задниц своих друзей, дорисовал за шторой папу с горизонталкой ижевского производства. Девчушка (от слова девушка) что-то звонко сказала и покатила дальше, сверкая белыми ногами в дождливой туманке острова. "В бане не срать!" - к чему-то вспомнился старый анекдот Юрану и он увидел Гошу, дебильно машущего руками. Георг по-деловому разрулил вопрос оплаты бани и на "последние деньги" друзья выгребли на острове всю, хорошо знакомую с поезда, литровую банку с цифрой 7.
    Раннее утро последнего дня на островах (а рано или поздно даже в самой урожайной пьянке наступает "раннее утро") выдалось солнечным. Напоследок велообъединение "утренняя свежесть" наглухо заблудилось в, выложенном камушками на пляжном песке, "лабиринте" в виде детородного органа, вероятно принадлежащего строителю лабиринта.

Домой

Острова прощались с путешественниками фотогеничными видами монастыря, оставляя в памяти желание посетить эти места вновь, но через много-много лет, когда останутся позади Байкал, Алтай, Урал, Камчатка, заполярье, Средняя азия, когда осточертеет велосипед и тридцать лет будут восприниматься трехколесным детством с украденными спичками в единственном кармане порванных шорт, когда "пивные встречи" будут в разы чаще секса, но реже нового года, когда самое дикое место в ГуглеМапе будет иметь десятки вариантов прохождения маршрута и сотни рож им прошедшего..
..все, все отпустило, на самом деле не так чернушно. Прощаясь с Соловецкими островами мы надеялись, что стали честнее к друг-другу и к самим себе, а следующее путешествие не омрачится шкурно-бытовыми распрями. Словом, как и после "кавказского"велопутешествия, история повторяется: Ленинградский вокзал, дождь, суета, палатка с пивом, расставание, жалость, раздражение, злость, электричка, безразличие, похмелье, подъезд, квартира, чай, кровать, усталость, сон, надежда.


p.s. за триста метров до дома втулка переднего колеса, издав звук упавшего в оцинкованное ведро напильника по металлу, выплюнула последние шарики подшипника, перекосилась и заклинила ход колеса. Так, с тяжелым велосипедом подмышкой и сильными впечатлениями закончился самый дружный велопоход для Юрана.
       
Copyright Rvaklya-Smaklya                                          Павелецкая-Автозаводская 24 марта 2008 г.